Неудачный ребенок

Обычная семья... В социальном от­ношении благополучная. Никто не злоупотребляет алкоголем и не сидит в тюрьме. Все работают. Материаль­но обеспечены неплохо. Бабушка за­ботится о ребенке, отдавая ему все свое время. В доме чистота. Мальчи­ку восемь лет. Он здоров, красив и учится в гимназии. Есть отчим, а род­ной отец несколько лет назад погиб...

Меня пригласили в дом из-за маль­чика. Жалоба звучала так: «Агрессив­ный, жестокий, неуправляемый и не хочет учиться».

Я приношу с собой волшебную па­лочку. Она переливается и чарует. Обычно палочка помогает мне гово­рить с ребенком. Мальчик не притра­гивается к ней и выводит меня на чис­тую воду: «Это просто палочка, стек­лянная, а в ней блестки плавают в воде».

- В Деда Мороза ты, наверное, тоже не веришь? - спрашиваю.

- Конечно, нет: это же дядьки переодетые, а Дед Мороз один - он жи­вет на Северном полюсе, - в голосе слышится небрежность опытного че­ловека.

Мальчик к моему при­ходу прорезал на коле­нях ножницами свои школьные джинсы - что­бы не ударить в грязь ли­цом. Он не мог сидеть спокойно, все что-то делал, приносил и по­казывал, зале­зал на шкаф. Прыгал на дива­не. Бабушка и мама в четыре руки оттаскива­ли его и в два голоса раздра­женно кричали. Им было стыд­но, что мальчик «так неприлично ведет себя при постороннем человеке, позорит маму и бабушку . Бабушка поминутно приказывала ему «слезть», «выйти», «на­деть», «не тро­гать», «сказать спасибо», «по­ложить на мес­то», «сидеть смирно». При этом ее лицо становилось свекольного цвета - давле­ние! «Вот види­те, он вызывающе себя ведет, нароч­но доводит меня».

Потом мы долго разговаривали с мамой и бабушкой. Я узнала, что от­чим теперь приходит только по вы­ходным, бабушка не может доверить ему воспитание мальчика, потому что «ребенка может воспитывать только тот, кто любит, а чужой человек не может любить». Отчиму сказали: «Не смей ничего говорить!» После этого случая мальчик уже не слушался отчи­ма и корчил ему рожицы: «Ничего ты мне не сделаешь».

Бабушка не хочет, чтобы дочь жила с этим человеком: «Не нравится он мне. Понимаю, что не права, но ниче­го не могу поделать с собой».

Во время нашего разговора в две­рях комнаты возник мальчик с чемо­даном в руках.

Ты уезжаешь?

- Я буду одеваться!

Лукаво улыбаясь, он примерял ста­рые вещи. Бабушка и мама смотрели с выражением неизбывного горя. Так смотрят на тяжело больного близкого человека. Потом мальчик предложил поиграть с ним в прятки. Он спрятал­ся где-то в недрах квартиры. И мы втроем пошли его искать. У бабушки и мамы было на лице выражение больных рабов, которых утром выго­няют на плантацию. Пулеметная очередь обвинений не прекращалась.

«Посмотрите, какие у него игры ту­пые. Скажите самое главное — он не­доразвитый?»

Мы вошли в комнату и увидели, что на полу лежали три бумажки, не­сколько тряпок и ножницы. «Погляди­те, что он натворил! Я прихожу в отча­янье. Ведь к Вашему приходу я драи­ла квартиру три часа».

«Нет, мы не разрешаем ничего де­лать дома. Уж лучше мы сами, чем по­том за ним переделывать. Он просит, но мы ему не даем: только грязь раз­водить». И тут же:

«Такой ленивый , ничего не хочет делать, не понимает, что маме трудно стирать, приходит грязный».

«Совершенно бесчувственный! Вот что он подарил нам ко дню святого Валентина! Разве восьмилетний ре­бенок может так примитивно рисо­вать!» (В чем обвиняют: в бесчув­ственности или в неумении рисовать?)

«И какая у него речь корявая! Он хуже всех в своем классе». (Это про­говаривается при ребенке постоянно, а говорит мальчик, между прочим, вполне прилично).

«И памяти у него совсем нет. Стихи плохо запоминает... Неудачный ребе­нок у нас».

При маме и бабушке я обследовала у мальчика память и мышление. Все оказалось в норме. Мама искренне была рада его точным, разумным от­ветам. Но бабушка, выслушав ответы внука, воскликнула: «Ну вот, теперь вы видите, что он тупой?!» Ей было неприятно услышать возражения. Од­нако, увидев, что тут ничего не поде­лаешь, бабушка произносит с безна­дежностью в голосе: «Ну, а поведе­ние-то у него как у недоразвитого. Как вы расцениваете поведение?»

Таких детей, чрезмерно много дви­гающихся и не умеющих сосредото­читься на одном предмете, называют гиперактивными. Иногда это явление - следствие органического наруше­ния в мозговом стволе (например, высокого давления в желудочках моз­га). Но чаще всего у этих детей нет отклонений в органике, как и у нашего мальчика.

При наблюдении выясняется, что его поведение прямо зависит от того, что делают взрослые. Они не слышат мальчика, не сосредоточивают на нем доброжелательное внимание, не го­ворят с ним - и он сам навязывает себя в чрезмерных дозах (уж лучше такое внимание, чем никакого). «Вы­зывающе» - от слова «вызывать». Он вызывает на общение с ним, а не на бой. Мальчик явно говорит своим по­ведением: «Играйте со мной, говори­те со мной на моем языке!» Не хотят - «игры у тебя тупые». И уже совсем припертые в угол: «Ну не дано нам это. Не дано» (обратите внимание: «нам не дано» - я не умею, значит, и никто не может).

Чем больше взрослые напрягаются в борьбе с ним, тем невыносимее он себя держит. Пока бабушка выходит из себя: «Не прыгай на диване, ты смерти моей хочешь!» - он прыгает, и будет прыгать до тех пор, пока она кричит. Стоит ей отвернуться, как он слезает с дивана и переходит к тому предмету, который представляет цен­ность для бабушки. Взрослые очень дорожат мебелью и ее полировкой? Когда мальчик хочет аргументировать свое право на действие, он берет мо­лоток и замахивается на шкаф. Раз­дается страшный крик бабушки и мамы, и дело заканчивается вызовом скорой помощи для мамы. Мальчик так ни разу и не стукнул молотком по гардеробу, но самое страшное, что могло при этом случиться (сердечный приступ), пережили неоднократно.

Горячие, пламенные отношения! Без иронии говорю. Есть семьи, где все - словно мухи сонные, и никто ни­кого не трогает. Здесь же все наобо­рот. Бабушка и внук нуждаются друг в друге. Проливают друг на друга пото­ки обжигающей энергии. Внук как бы кричит: «Говорите со мной на моем языке, я есть, я живой!» Бабушка тоже кричит: «Я живой человек, пожалейте меня!» Все кричат: пожалейте меня! Вопрос: кто же должен первым начать жалеть? Ответ: взрослые, конечно. Покажите мальчику, как это делается.

«Когда бабушка схватила его за во­лосы, чтобы заставить решать приме­ры, мальчик стал вырываться и пнул ее в живот». Бабушка утверждает, что с его стороны это было бесчеловеч­но.

Происходит простое научение. Мальчик учится у взрослых обращать­ся с людьми. Если бабушка легко пе­реходит грань, значит, это принято и не подлежит сомнению.

Получается, что взрослые помога­ют мальчику быть таким, каким он им не нравится.

Мама и бабушка нуждаются в том, чтобы их научили технике взаимодей­ствия с ребенком: хвалить, критико­вать, разговаривать, играть, запре­щать...

Но сначала нужно все расставить по местам. Определить, что главное, а что второстепенное. Что, например, дороже: нервы или чистота в доме? Не действовать так, будто шифоньер дороже человека. Может, взрослым выгодно так себя вести?

На первый взгляд - совершенно не выгодно, потому что делает всех не­счастными и приближает к инсульту. Но по большому счету - выгодно: дает бабушке чувство нужности семье и избавляет от страха одиночества.

Можно понять бабушку и посочув­ствовать ей? Можно. Честная ли это игра с ее стороны? Нет. Игра ли это? Кто знает...

Осознанную игру ведет бабушка или нет - в любом случае она попада­ет в ловушку... Попадаются в ловушку и те, кто верит: «Вот если бы у нас был удачный ребенок, то было бы другое дело» (можно было бы жить не вместе). Это ло­вушка, потому что куда ни кинь -всюду клин. Если мальчик в порядке, можно жить раздель­но, а это озна­чает одиноче­ство для ба­бушки и невоз­можность влас­ти над другими. Если он не в по­рядке - прихо­дится по-на­стоящему му­читься - с уро­ками и со всем остальными. Но зато власть в руках .И делается выбор в пользу второго, тяжелого вари­анта. Не будь мальчика, глав­ной проблемой стал бы зять.

Закон сохра­нения несчас­тья. Вина ли это чья-нибудь? Скорее беда.

А может ли быть выход?

Да. Он - в способности радоваться друг другу, солнцу; в мужестве при­нимать других людей и самих себя; в том, чтобы реализовать свой могучий потенциал на ином поприще...

Но все это - не в традициях описы­ваемой семьи. В этой семье такому не учат. В семьях негласные правила, как оценивать и воспринимать мир, передаются с незапамятных времен, и члены семьи обычно воспринимают их как нечто само собой разумеюще­еся. Им кажется, что возможно только так, как у них. А если у других иначе? Бабушка сказала о ком-то: «Они не кричат друг на друга, и это лицеме­рие».

В такие игры в одиночку не играют. Дочь не может обходиться без мате­ри, и даже частенько союзничает с ней в борьбе против своего мужа.

Зачем ей это надо? Так она помога­ет бабушке не быть изолированной, а себе - не быть одинокой и самостоя­тельной, то есть не быть свободной. Свобода всегда трудна. Но несвобода - мучительна. Противоречие? Да. Оно лежит в основе личной драмы этой молодой женщины, драмы, которая скрыта от мира и от ее собственного сознания, а на поверхности остается обманчиво простая проблема с не­послушным ребенком.